12 членов. Часть III. Испытание - Мисс Синг

– Вкусно.

– Конечно, вкусно.

За беседой с интересными людьми время летит. Увлечённые друг другом люди находятся вне времени и пространства, в вакууме сформированного общего микрокосма. Всегда чувствуется незримый купол, ограждающий объединённых единым людей от внешнего Мира, угроз. Время отдыха. Время перерыва от ежедневной рутины, семейной жизни, профессиональных и рабочих забот, житейских обстоятельств.

– Мы пойдём. Через какой выходить?

– Сейчас все вместе пойдём. Сколько времени?

– Около часа ночи.

– О-ёёё. Хорошо отметили.

Коллективно приступили к уборке помещения. Странно большой человек проникся к моей персоне. Сохраняй бдительность. Сохраняй бдительность. Все мы белые и пушистые, пока делаем общее дело и то, как только речь зайдёт о деньгах, выживании, мигом слопает, сохраняя прежнее ровное позитивное состояние с нотками наивности. Прежде всего, он думает о себе, своей семье, собственной выгоде. Он акула, ты мелкая сошка. Нужная в их делах сошка.

– Готовы идти?

– Да.

Дружной компанией выходим из кабинета, запираю его. Престарелый коллега из региона оказывает знаки внимания. Он противный, навязчивый. Вызывает отрицательные эмоции. Плюс слаб. Уже через час возлияний оказался пьяным.

Выходим через четвёртый подъезд.

– До скорого, коллеги.

– Да, до скорого.

Расходимся.

Сквозь темноту ночи, тишину переулков идём на парковку. Поведёт сам? Походка ровная, бойкая.

– Садись в машину. Поедем быстро.

Сажусь в белый кроссовер немецкой марки, альтернативной ауди.

– Улыбайся, если нас остановят улыбайся, флиртуй. Поняла.

Голос звучит мягко без обычного сарказма, иронии. В растерянности. Когда он настоящий – когда пьян или когда трезв? Бывает ли трезв вообще?

Смотрит на меня пристально. Резко поворачивается к лобовому стеклу.

– Погнали наших городских.

Традиционная фраза с придыханием.

Тверская почти пустая.

– Рассказывай, что у тебя, как? Как на личном?

Он открыт, искренен, готов слушать. Даже тёплый, спокойный, вопреки обыкновению. Притягателен. В памяти сверкнула и угасла искра воспоминания раннего утра четвёртого декабря 2005 года (поездка по домам после задорного, отрывного кутежа).

Ухмыляюсь.

Он поворачивает голову, смотрит, стараясь прочитать по моему лицу мысли. Ловлю его голубые глаза. Глаза, не тронутые временем. Когда-то его лицо ассоциировалось с Джоном Кьюсаком.

– Говори, говори, а то засну.

– Не чего рассказывать. Всё типично, привычно. Личная жизнь стабильная без колыханий, колебаний.

– Это как?

– Стабильный партнёр.

– И всё! Тебя это устраивает?

– На данный момент да. Были тяжёлые отношения длительное время. Пока не хочу.

– Всё так плохо?

– Угу.

– Не расстраивайся. Каждый следующий лучше предыдущего. Так ведь?

Смотрит на меня, ожидая подтверждения своим словам.

Киваю.

– Как мама, сестра?

Не помню, что бы ему рассказывала про них в данной версии отношений. В груди кольнуло. Морозец пробежал по спине.

– Нормально. Как всегда – учат жизни, критикуют, выбивают из колеи. Стараюсь общаться минимально.

– Мама, наверное, суровая женщина. Её слово и мнение – закон, альтернатив нет.

– Верно.

Улыбаюсь.

– И без мужчины.

Киваю.

Разговор неприятен, дёргает, цепляет, бередит раны, вызывает гнев, агрессию, боль. Едкую боль.

– Ты где живёшь?

– На Выхино. Переехала некоторое время назад.

– Далеко. Сама снимаешь?

– Сейчас с подругой.

– Тогда хорошо. Дорого в Москве снимать.

– Кручусь, как могу.

– Замуж тебе надо. Замуж. Ты девочка.

Молчу.

Останавливаемся рядом с Площадью Ильича.

– Вот денег на такси. Доберёшься, напиши. Всё поняла.

– Да, поняла.

Ставит аварийный режим, выходит из машины. Ловит мне. Вижу это. Выхожу из его. Традиционные жесты поднятая ладонь «пока-пока».

…

Вот оно шестое февраля. День переезда. Сегодня надела платье-тянучку, в котором звездила на выездном мероприятии. Туфли надела другие – красные замшевые лодочки с бисером и искусственными кристаллами на носике. Они удобные, каблук пять сантиметров. Отлично гармонируют с нюдовой помадой, красным лаком на ногтях рук.

Кабинет шире, просторнее, окна больше. Солнечный кабинет в светло-зелёных тонах с отремонтированным паркетом. Ещё слегка пахнет краской. Перемещаю коробки с места на место, вынимая и раскладывая документы в строгом порядке. Порывшись по почти пустым шкафам, обнаружила гору папок с зажимами, плёночных файлов. Сложно передать трепет перфекциониста, когда-то увлечённого статистикой и аналитикой, восхищающегося порядком, стройностью в цифрах. Солнце слепит. Дверь с шумом распахивается, ударяясь ручкой о внешнюю стену. В кабинет заходит жизнерадостный, светящийся Кулибин. Заполненные, тяжёлые папки срываются с рук, с грохотом падая на стол, пол, ломая длинные ногти.

Морщусь от неприятного, тупого ощущения на кончиках пальцев.

– Чёрт.

Сажусь на свой офисный стул, лучшего состояния, чем предыдущий. Разглядываю с гримасой отвращения свои руки с обломанными в разной степени ногтями. Кое-где следом облупился лак.

– Что-то случилось?

– Маленькая неприятность. Ты здесь будешь?

Смотрит с вопросом со своего рабочего места. Работать нам теперь предстоит бок о бок в прямом смысле. Два офисных стола, его и мой, с полукругом внутри для сотрудника стоят в одной линии, разделённые пустым прямоугольным столом.

– Надо найти пилочку. Ногти сломала.

Иду мимо него, чувствуя его оценивающий, заинтересованный взгляд. Даааааа, теперь будет весело. Стол Шефа находится справа от меня. Нас отделяет офисная тумба у стены. Плюс теперь Шеф сидит лицом ко мне. Будет постоянно видеть меня, моё лицо и что делаю. Привыкну.

– Здравствуйте,

Захожу в приёмную Директора.

– Какая ты сегодня красивая. Не думала, что ты можешь так выглядеть. Смена имиджа тебе очень идёт. Расцвела.

Стеснительно улыбаюсь.

– У Вас нет случайно пилочки. Обломала, папки упали.

– Момент. Посмотрю.

РИ берёт свою роскошную сумку золотого цвета. Со знанием дела смотрит в неё. За этой женщиной можно наблюдать бесконечно.

– Нашла. Только верни, пожалуйста.

– Да, да, конечно.

– Ты куда пошла?

– В уборную, не в приёмной же ногти чинить.

– Господи, ты, боже мой. Садись на второе место. Никто тебя за монитором и не увидит.

Вздыхаю. Любезно соглашаюсь.

РИ смотрит на меня.

– Длинные были?

– Длинные, свои.

– Понимаю.

– Как теперь весь день с этим ободранным лаком ходить. Стыдоба.

– Сходи в обед в магазин с другой стороны здания, там есть и жидкость и диски.

Вопросительно смотрю.

– Рядом с Евросетью.

– Спасибо Вам огромное, не знала.

Заканчиваю, отдаю ей пилочку.

Возвращаюсь в кабинет.

– О, привет.

Обычное громкое приветствие Полкана.

– Отлично рассредоточились.

– Ага. Мы справа. Вы слева.

– Удобно.

Смеётся.

– Что со шкафами, как делить будем?

– Наши два друг напротив друга. Ваши два, большие у входа.

– Не, не так.

– Почему?

– Далеко ходить.

Молчим. Кулибин с ухмылкой, интересом, наблюдает.

– Тогда тот, что на твоей стороне, две открытые нижние полки наши, твой отсек закрытый внизу и верхние полки.

– И шкафы у входа.

– Да (Улыбка).

Мужчина доволен – самое главное.

…

За неделей неделя. Работа движется в слаженном режиме. Отчётность на потоке. Пожалуй, Шеф оказался прав, посоветовав мне сбавить обороты, оттаять, проникнуться к Кулибину. Выстроить с ним взаимодействие на человеческом уровне. Отчёты Кулибина по Поручениям стали лучше, содержательнее, чётче, и по-прежнему нуждаются в моей переработке по стилистике. По-прежнему ругаемся из-за сдвигов сроков, что присылает в последний момент. Достижение – разобрались с архитектурой проекта, вот-вот направим в смежное ведомство, ответственное за деньги, на согласование переработанное, актуализированное ФЭО. Одним словом спелись. Нагрузка возрастёт. Со следующего месяца, помимо эпичной бюрократии, начнётся плотная работа по ратификации. Да, молодец. Да, протолкнула в ускоренном режиме. Только риски сохранились. Против апломба, настороженности министерства внешних государственных дел не попрёшь. Максимальная деликатность, готовность при необходимости, ночевать и ублажать. Результат диктует свои условия, правила. Подчиняюсь. Начнётся активная проработка технической составляющей проекта И, подготовка конкурсной документации, и, конечно всё ещё висит вопрос с исполнителями. Вопрос напрягает, хотя находится в компетенции Шефа. Очевидно, нужно ещё два-три человека. Один на контроль соответствия техчасти по спортивному проекту. Один на функции «помощника». Хоздела отнимают много драгоценного времени, уже подбешивают. Один в помощь Кулибину. Он отличный специалист в своём деле, однако коммуникационная функция у него проседает. Он не переговорщик. Терпеть не может процедуры согласования.